Краткое содержание «записок юного врача» булгакова

Краткое содержание произведения «Записки юного врача»

Основные действующие лица – медик Бомгард и его знакомый коллега – Поляков Сергей. События происходят во время революции. Произведение начинается с повествования Бомгарда, который был переведен из глуши, где не было даже электричества, в небольшой городок, с оборудованной больницей.

Молодой врач очень обрадовался, так как теперь у него появилась возможность нормально лечить людей, и он больше не несет ответственности за их жизни из-за недостаточного медицинского оборудования. Однако прежний участок все равно снится доктору во снах, и он думает, кто назначен на его место в захолустье.

Как-то во время очередного дежурства Бомгарду было передано письмо с прежней работы. Поляков просил срочно приехать, так как сильно заболел, а помочь ему никто не может. Бомгард решил ехать и отпросился у главврача. Однако поезду пришлось отложить – утром в больницу привезли застрелившегося Полякова.

Перед смертью он написал записку, в которой написал, что решил не ждать Бомгарда и лечиться передумал

Также в послании было предупреждение – проявить большую осторожность с белыми кристаллами, которые растворяются в воде. К записке был приложен дневник Полякова

В нем было описано, как Сергей решил уехать в захолустье, потому как ему опротивели люди и даже собственная супруга Амнерис. Она была оперной певицей и ушла от Полякова через год совместной жизни. Сергею понравилась только Анна Кирилловна, фельдшер. Ее Поляков считает очень милой.

Однажды ночью у Сергея внезапно невыносимо заболел желудок. Анне Кирилловне пришлось сделать Полякову укол морфия. Ему сразу полегчало, и он возблагодарил того, кто придумал это лекарство. На следующие сутки боль вернулась с прежней силой. Поляков снова сделал себе укол морфия.

Затем он начал им пользоваться, чтобы избавиться от раздражения из-за ухода жены. Через некоторое время Поляков и Анна Константиновна начали тайно жить вместе. Сергей все больше привыкает к наркотикам. Анна не хочет делать ему уколы, прячет ключи от склада, где хранится морфий, но Сергей находит его.

С каждым новым днем ему требуется все большие дозировки. Сергей просит делать уколы чаще. При этом он твердо убежден, что сможет отказаться от наркотика в любой момент. Поляков начинает быстро худеть, кода приобретает бледность, в перерыве между инъекциями морфия в докторе просыпается ненависть ко всем людям и миру в целом.

После принятия очередной дозы врачу становится лучше, его настроение улучшается, он пребывает в блаженном состоянии. Однако Сергей боится, что его коллеги догадаются о приеме наркотиков по расширенным зрачкам и тремору рук. Однако это происходит и Поляков попадает в больницу.

Вскоре он из нее сбегает, прихватив с собой запас морфия. В это время у Сергея уже появляются галлюцинации. Ему мерещатся какие-то тени, летающая старушка, одетая в желтую юбку. Сергей постоянно слышит голоса. Поляков врач и понимает, что это уже полная зависимость, вылечиться от которой самостоятельно у него не получится.

Одна из последних записей в дневнике – это просьба о помощи. Однако в последних фразах Сергей признается, что позорно просить продления жизни даже на минуту. В конце произведения (Михаил Булгаков: «Записки юного врача», краткое содержание описано выше) отмечено, что Бомгард опубликовал записи доктора посмертно. Тем не менее, они сохранили свою силу и значение.

Глава 1

Давно уже отмечено умными людьми, что счастье – как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но когда пройдут годы, – как вспоминаешь о счастье, о, как вспоминаешь!

Что касается меня, то я, как выяснилось это теперь, был счастлив в 1917 году, зимой. Незабываемый, вьюжный, стремительный год!

Начавшаяся вьюга подхватила меня, как клочок изорванной газеты, и перенесла с глухого участка в уездный город. Велика штука, подумаешь, уездный город? Но если кто-нибудь подобно мне просидел в снегу зимой, в строгих и бедных лесах летом, полтора года, не отлучаясь ни на один день, если кто-нибудь разрывал бандероль на газете от прошлой недели с таким сердечным биением, точно счастливый любовник голубой конверт, ежели кто-нибудь ездил на роды за восемнадцать верст в санях, запряженных гуськом, тот, надо полагать, поймет меня.

Уютнейшая вещь керосиновая лампа, но я за электричество!

И вот я увидел их вновь наконец, обольстительные электрические лампочки! Главная улица городка, хорошо укатанная крестьянскими санями, улица, на которой, чаруя взор, висели – вывеска с сапогами, золотой крендель, красные флаги, изображение молодого человека со свиными и наглыми глазками и с абсолютно неестественной прической, означавшей, что за стеклянными дверями помещается местный Базиль, за тридцать копеек бравшийся вас брить во всякое время, за исключением дней праздничных, коими изобилует отечество мое.

До сих пор с дрожью вспоминаю салфетки Базиля, салфетки, заставлявшие неотступно представлять себе ту страницу в германском учебнике кожных болезней, на которой с убедительной ясностью изображен твердый шанкр на подбородке у какого-то гражданина.

Но и салфетки эти все же не омрачат моих воспоминаний!

На перекрестке стоял живой милиционер, в запыленной витрине смутно виднелись железные листы с тесными рядами пирожных с рыжим кремом, сено устилало площадь, и шли, и ехали, и разговаривали, в будке торговали вчерашними московскими газетами, содержащими в себе потрясающие известия, невдалеке призывно пересвистывались московские поезда. Словом, это была цивилизация, Вавилон, Невский проспект.

О больнице и говорить не приходится. В ней было хирургическое отделение, терапевтическое, заразное, акушерское. В больнице была операционная, в ней сиял автоклав, серебрились краны, столы раскрывали свои хитрые лапы, зубья, винты. В больнице был старший врач, три ординатора (кроме меня), фельдшера, акушерки, сиделки, аптека и лаборатория. Лаборатория, подумать только! С цейсовским микроскопом, прекрасным запасом красок.

Я вздрагивал и холодел, меня давили впечатления. Немало дней прошло, пока я не привык к тому, что одноэтажные корпуса больницы в декабрьские сумерки, словно по команде, загорались электрическим светом.

Он слепил меня. В ваннах бушевала и гремела вода, и деревянные измызганные термометры ныряли и плавали в них. В детском заразном отделении весь день вспыхивали стоны, слышался тонкий жалостливый плач, хриплое бульканье…

Сиделки бегали, носились…

Тяжкое бремя соскользнуло с моей души. Я больше не нес на себе роковой ответственности за все, что бы ни случилось на свете. Я не был виноват в ущемленной грыже и не вздрагивал, когда приезжали сани и привозили женщину с поперечным положением, меня не касались гнойные плевриты, требовавшие операции… Я почувствовал себя впервые человеком, объем ответственности которого ограничен какими-то рамками. Роды? Пожалуйста, вон – низенький корпус, вон – крайнее окно, завешенное белой марлей. Там врач-акушер, симпатичный и толстый, с рыженькими усиками и лысоватый. Это его дело. Сани, поворачивайте к окну с марлей! Осложненный перелом – главный врач-хирург. Воспаление легких? В терапевтическое отделение к Павлу Владимировичу.

О, величественная машина большой больницы на налаженном, точно смазанном ходу! Как новый винт по заранее взятой мерке, и я вошел в аппарат и принял детское отделение. И дифтерит и скарлатина поглотили меня, взяли мои дни. Но только дни. Я стал спать по ночам, потому что не слышалось более под моими окнами зловещего ночного стука, который мог поднять меня и увлечь в тьму на опасность и неизбежность. По вечерам я стал читать (про дифтерит и скарлатину, конечно, в первую голову и затем почему-то со странным интересом Фенимора Купера) и оценил вполне и лампу над столом, и седые угольки на подносе самовара, и стынущий чай, и сон, после бессонных полутора лет…

Так я был счастлив в 17-м году зимой, получив перевод в уездный город с глухого вьюжного участка.

Результат

Итак, мы исследовали проблему наркомании на литературном материале в рамках рассказа М.Булгакова «Морфий» и пришли к следующим выводам. Жестокая человеческая драма открывается перед нами. Своим рассказом писатель хочет предостеречь сотни и тысячи тех, кто еще не стал наркоманом, показывает всю глубину этой пропасти, куда нетрудно попасть, но откуда уже практически нельзя выбраться. Булгакову веришь сразу и безоговорочно, ведь он врач, прекрасно понимающий то, о чем пишет, сам прошедший через это тяжелое испытание. Жаль только, что многие молодые люди не читали этого произведения, иначе не сделали бы первого рокового шага. Я думаю, что это произведение должно быть включено в обязательную школьную программу по литературе, чтобы остановить юные души, предостеречь их от роковой ошибки, за которую расплата — смерть. Что ждет наркомана — кошмар бытия в поисках дозы, слезы близких и ранняя смерть. Обо всем этом талантливо и убедительно предупреждает Михаил Афанасьевич Булгаков в «Морфии».

Описание книги «Морфий»

В книгу входит знаменитый рассказ «Морфий» М.Булгакова — воспоминания врача Бомгарда о 1917 годе

Серия: «Minibook» – это лучшее из лучшего в удобном формате Преимущества: «Minibook» для каждого, кто понимает: быть образованным сегодня – важно и модно. В серии отсутствуют лонгриды, представлены только необъемные тексты (целиком, без сокращений) великих прозаиков для тех, кто хочет развить литературный вкус и за короткое время познакомиться с лучшими произведениями мировой литературы! У книг удобный формат (70х100/32), они комфортны для чтения «на ходу», при этом серию «Minibook» отличает стильный дизайн и самые демократичные цены

Авторы. В серии представлены классики мировой литературы XIX – XX вв.: Рэй Брэдбери, Лев Толстой , Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Федор Достоевский , Артур Конан Дойл, Михаил Булгаков и О.Генри, Антон Чехов и Эдгар Аллан По, Оскар Уайльд и и многие другие.

ÐоÑле инÑекÑии

ЧÑо оÑÑÑÐ°ÐµÑ Ð¼Ð¾ÑÑиниÑÑ? РпеÑвÑе минÑÑÑ Ð¿Ð¾Ñле впÑÑÑÐºÐ¸Ð²Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð½Ð°ÑÑÑÐ¿Ð°ÐµÑ Ð½ÐµÐ¾Ð±Ñкновенное пÑоÑÑнение мÑÑлей, подÑем ÑабоÑоÑпоÑобноÑÑи. РаÑÑеиваÑÑÑÑ Ð½ÐµÐ¿ÑиÑÑнÑе оÑÑÑениÑ. ÐолÑков, познав ÑÑо ÑоÑÑоÑние, ÑеÑил, ÑÑо ÑабоÑаÑÑ Ð±ÐµÐ· Ñкола моÑÑÐ¸Ñ Ð½ÐµÐ²Ð¾Ð·Ð¼Ð¾Ð¶Ð½Ð¾.

Ðднако поÑле Ñого как ÑелÑдÑеÑиÑа вÑÑазила Ñвои опаÑÐµÐ½Ð¸Ñ Ð¾ÑноÑиÑелÑно пÑиÑÑÑаÑÑÐ¸Ñ Ð´Ð¾ÐºÑоÑа к моÑÑиÑ, он внезапно вÑÑел из ÑебÑ. Ðозже ÑаздÑажиÑелÑноÑÑÑ Ð¿Ð¾ÑеÑала его каждÑй Ñаз, когда не бÑло возможноÑÑи доÑÑаÑÑ Ð¼Ð¾ÑÑий.

Девиантное поведение героя Булгакова

Как и сам Булгаков, Сергей Поляков продолжил принимать морфий не столько по необходимости, сколько от скуки, от душевных мук. А оправдать герой себя пытается тем, что врачи должны пробовать препараты на себе, чтобы понимать, что чувствуют пациенты. Все мы понимаем, что это чушь, и что без надобности принимать что-либо — непростительная глупость. Все заходит слишком далеко, когда организм снова и снова, больше и больше требует дозы. Поляков сам замечает за собой неоправданную агрессию. Достаточно показательна сцена борьбы Сергея и фельдшерицы за ключи от аптеки, где хранится заветный наркотик. Герой деградирует на наших глазах: он грубит девушке, он озлоблен, только лишь не хватает звериного оскала. Наркотики превращают людей в животных. Но есть и достаточное количество сцен, где Полякову стыдно покупать кристаллы в аптеке, значит, в нем происходит борьба, он не безнадежен. Однако внутренний конфликт угасает под влиянием распада личности доктора: она теряет человеческие черты.

Распад личности происходит тогда, когда наш герой отказывается от лечения. Чаще и чаще героя посещает безумие: бледные люди, старушка и т.д

Доктору становится неважно, в каких условиях вколоть морфий, главное, это необходимо сделать. Конечно, внешний вид доктора Полякова выдаёт сегодняшнего наркомана: худ, бледен, достаточно много потерял в весе

Тем не менее, никто вовремя не помог ему, герой оказался в безвыходной ситуации. Необратимый процесс сделал своё дело, он не может больше ни о чем думать, Поляков становится рабом Морфия.

Хотя повесть и автобиографическая, но, тем не менее, доктор Поляков умирает, не справившись от зависимости, а сам Булгаков сумел побороть ее своей силой и желанием жить и творить.

Актуальность

Почему именно рассказ «Морфий» привлек моё внимание? На мой взгляд, именно этот рассказ М.А.Булгакова особенно актуален сегодня, когда нам угрожает беда. Эта беда – наркомания

Она распространяется по законам эпидемии: один наркоман заражает за год шестерых. Наркомания – непреодолимое пристрастие к наркотическим средствам. Сейчас возраст наркоманов становится все ниже и ниже, и 20% от всего числа наркозависящих- это школьники. Поэтому, я считаю, что рассказ «Морфий» мог бы стать духовным ориентиром для молодого поколения. Рассказ М.А. Булгакова – это рассказ-предупреждение тем молодым людям, которые могут неразумно увлечься наркотиками и окончательно погубить себя. По существу, этот рассказ о смерти, которая, как главное действующее лицо и как тень человеческая, присутствует уже на первых страницах рассказа, сопровождает человека до конца его недолгой жизни, борется с ним и одерживает полную скорбную победу.

Эпизод «Тьма египетская»

Следующий отдельный рассказ Булгакова также имеет юмористическую направленность. Автор всячески высмеивает крестьян, которые в большинстве случаев выводят напоказ свое невежество. У писателя нет смысла посмеяться над крестьянами — он хочет показать их безграмотность и суеверность, а подобное невежество искусно маскирует юмористическим повествованием. Здесь рассказывается про простого мельника, который заболел малярией. Доктор рекомендует ему использовать курс хинина, который требуется рассчитать на недели и равномерно принимать. Крестьянин пренебрегает рекомендациями и решает за один приход употребить все медикаменты, так как желает быстрее оздоровиться. Но это ни к чему хорошему не приводит.

Практическая значимость

Самое пагубное влияние наркотики оказывают на неокрепшие души молодых, подростков, которые, порой из любопытства, для «кайфа» пробуют «травку», а то и другие нарковещества. Работа над рассказом М.Булгакова «Морфий» привела меня к мысли исследовать отношение моих сверстников к наркотикам и к людям, употребляющим их. В связи с этим мной был проведен опрос учеников 10 -11 классов. Всего в опросе приняло участие 124 человека.

Результаты показали, что:

48%- есть желание помочь

60%- не встречали в классической и современной литературе произведения связанные с наркозависимостью;

47% — положительно относятся к данным произведениям, т.к. считают что это может быть достаточно поучительно;

50% учеников затронули бы эту тему в своих сочинениях.

В ходе исследования выяснено, что отношение учащихся к данному вопросу неоднозначно. Мои сверстники считают, что главными причинами обращения человека к наркотику являются проблемы личного характера, желание получить удовольствие, слабохарактерность и плохая компания.

Наркомания – это страшное зло и большая беда; наркомания – тяжелое психическое расстройство, которое сказывается на настроении человека, его мыслях и поведении.

Употребление наркотиков мешает нормальной жизни человека: люди пренебрегают личной гигиеной, забывают о семейных обязанностях и важных событиях, игнорируют их и все чаще совершают профессиональные ошибки. Как можно ожидать, это заметно сказывается на них самих, на их родных и обществе в целом. Наркоманы теряют связь с семьей и друзьями, у них начинаются финансовые проблемы и проблемы со здоровьем, неприятности с законом. И только всем миром можно противостоять наркомании и уберечь от нее родных и близких. В результате своего исследования я пришла к выводу, что основной составляющей такого противостояния является профилактическая работа. Надо внушить подросткам мысль о пагубности наркотиков. Необходимо предоставить детям и подросткам материалы, из которых они могут узнать, каким потенциальным рискам себя подвергают и как предотвратить зависимость. И таким убедительным материалом, по моему мнению, может служить рассказ М.Булгакова «Морфий».

Заболевания

Дневник морфиниста или дурная привычка Михаила Булгакова

Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если бы я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфия…

В достоверности описанных ощущений можно не сомневаться: истории болезней морфинистов — вымышленного Полякова и реального Булгакова — практически совпадают. За исключением финала. Булгакову фантастическим образом удалось победить свою зависимость от морфия. А Полякову — нет.

Несчастный случай

В конце XIX — начале XX века ассортимент лекарств в аптеках был удивительно разнообразен. Открыто без рецепта здесь продавались: камфорная настойка опия, с помощью которой лечили бессонницу и понос; героин в порошке как средство для лечения бронхита, астмы, туберкулеза и депрессий; лауданум — успокаивающее снадобье с высоким процентом опиатов. Его часто давали маленьким детям, чтобы во время отсутствия взрослых они сидели дома тихо, а лучше — спали. Ну и, конечно, белые кристаллы морфия — прекрасного снотворного и обезболивающего.

Но тогда, в 1916-м, 25-летний врач Михаил Булгаков прибыл по распределению в глухое село Никольское под Вязьмой без каких-либо серьезных предубеждений насчет рецептурного средства morphini.

Впервые уколоть себе морфий Булгакова вынудил случай. Первая жена Михаила Афанасьевича, Татьяна Лаппа, вспоминала: «Как-то, когда мы жили в Никольском, привезли мальчика, больного дифтеритом. Михаил осмотрел его и решил отсосать трубкой дифтерийные пленки из горла. Ему показалось, что при этом заразная культура попала и ему.

https://youtube.com/watch?v=j0VqxdkG1HU

Тогда он приказал ввести себе противодифтерийную сыворотку. Начался у него страшный зуд, лицо распухло, тело покрылось сыпью, он почувствовал ужасные боли в ногах. Михаил, конечно, не мог этого выносить, попросил ввести ему морфий. После укола стало легче, он заснул, а позже, боясь возвращения зуда, потребовал повторить инъекцию. Вот так это началось…»

Как возникает привычка

Всемирной организацией здравоохранения давно описан сценарий привыкания к морфию. Даже в небольшой терапевтической дозе — 0.02—0.06 г в сутки — морфин погружает новичка в «состояние рая»: оживают фантазии, заостряется восприятие, выполнение нетрудной физической и умственной работы сопровождается иллюзией легкости. По своему желанию наркоманы могут «заказывать» и «менять» содержание своих грез. Впрочем, со временем «контроль» над видениями утраивается, и приступы эйфории уже чередуются с переживанием страшных галлюцинаций.

Так же стремительно развивается физическая привязка — морфий молниеносно встраивается в обменные процессы организма. При этом с каждым последующим уколом для достижения «состояния рая» приходится вводить все большую дозу. К очередному уколу морфиниста подстегивает не только жажда пережить неземные ощущения, но и ужас перед синдромом отмены.Несчастные рабы морфия, пройдя начальную эйфорическую стадию, впадают в необратимое состояние мучительного страха и физических страданий. Малейшая отсрочка очередной инъекции грозит нестерпимыми болями в мышцах, суставах, внутренних органах, кровавым поносом, рвотой, нарушениями дыхания и сердечного ритма, фобиями и страшными видениями…

Обессиленная до предела, измотанная жертва morphini беспомощно присутствует при собственном физическом и психическом уничтожении. Конечно же, не все познавшие морфий 100% становятся его рабами. Но если морфинизм укоренился, его можно устранить лишь ценой огромных усилий.

Морфий — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Морфий», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.

12

Дал ей клятву, что уезжаю в середине февраля. — В конце февраля Булгаковы возвратились в Киев. Скрыть от матери и других близких родственников тяжкий недуг было невозможно. Началась настоящая борьба со смертельным врагом — неизлечимой болезнью. К сожалению, этот важнейший период в жизни Булгакова Т. Н. Лаппа изложила и нечетко, и даже двусмысленно. Не исключено и влияние интервьюеров. Вот ее первое воспоминание в записи А. П. Кончаковского: «И тогда я обратилась к Ивану Павловичу Воскресенскому (второй муж Варвары Михайловны, матери Булгакова, врач. — В. Л.) за помощью. Он посоветовал вводить Михаилу дистиллированную воду. Так я и сделала. Я уверена, что Михаил понял, в чем дело, но не подал вида и принял „игру». Постепенно он отошел от этой страшной привычки. И с тех пор никогда больше не только не принимал морфия, но и никогда не говорил о нем».

Более пространными оказались ее воспоминания (позднейшие), зафиксированные Л. К. Паршиным: «Варвара Михайловна сразу заметила: „Что это какой-то Михаил?» Я ей сказала, что он больной и поэтому мы и приехали. Иван Павлович сам заметил и спрашивает как-то: „Что ж это такое?» — „Да вот, — я говорю, — так получилось». — „Надо, конечно, действовать». Сначала я тоже все ходила по аптекам, в одну, в другую, пробовала раз принести вместо морфия дистиллированную воду, так он этот шприц швырнул в меня… „Браунинг» я у него украла, когда он спал, отдала Кольке с Ванькой… А потом я сказала: „Знаешь что, больше я в аптеку ходить не буду. Они записали твой адрес…» Это я ему наврала, конечно. А он страшно боялся, что придут и заберут у него печать. Ужасно этого боялся. Он же тогда не смог бы практиковать. Он говорит: „Тогда принеси мне опиум». Его тогда в аптеке без рецепта продавали… Он сразу весь пузырек… И потом очень мучился с желудком. И вот так постепенно он осознал, что нельзя больше никаких наркотиков применять… Он знал, что это неизлечимо. Вот так это постепенно, постепенно и прошло…»

Конечно, нельзя исключить, что могут появиться и другие воспоминания об этом сложнейшем периоде жизни Булгакова (возможно, близких родственников), но и сейчас уже можно сделать вывод: Булгаков сам, и только сам, победил эту чудовищную болезнь! Сбивчивые и порою наивные рассуждения Татьяны Николаевны, потерявшие остроту и не отражающие внутреннего состояния героя, тем не менее свидетельствуют именно об этом фантастическом факте. Кто знает, быть может, со временем будут открыты и свидетельства самого Булгакова. Во всяком случае, сочиненная Булгаковым «Молитва Ивана Русакова» в романе «Белая гвардия» проникнута автобиографической страстностью.

Михаил Булгаков: Записки юного врача

3…

Надвигался вечер, и я осваивался.

«Я ни в чем не виноват, – думал я упорно и мучительно, – у меня есть дом, я имею пятнадцать пятерок. Я же предупреждал еще в том большом городе, что хочу идти вторым врачом. Нет. Они улыбались и говорили: „освоитесь“. Вот тебе и освоитесь. А если грыжу привезут? Объясните, как я с ней освоюсь? И в особенности, каково будет себя чувствовать больной с грыжей у меня под руками? Освоится он на том свете (тут у меня холод по позвоночнику)…

А гнойный аппендицит? Га! А дифтерийный круп у деревенских ребят? Когда трахеотомия показала? Да и без трахеотомии будет мне не очень хорошо… А… а… роды! Роды-то забыл! Неправильные положения. Что ж я буду делать? А? Какой я легкомысленный человек! Нужно было отказаться от этого участка. Нужно было. Достали бы себе какого-нибудь Леопольда».

В тоске и сумерках я прошелся по кабинету. Когда поравнялся с лампой, уважал, как в безграничной тьме полей мелькнул мой бледный лик рядом с огоньками лампы в окне.

«Я похож на Лжедмитрия», – вдруг глупо подумал я и опять уселся за стол.

Часа два в одиночестве я мучил себя и домучил до тех пор, что уж больше мои нервы не выдерживали созданных мною страхов. Тут я начал успокаиваться и даже создавать некоторые планы.

Так-с… Прием, они говорят, сейчас ничтожный. В деревнях мнут лен, бездорожье… «Тут тебе грыжу и привезут, – бухнул суровый голос в мозгу, – потому что по бездорожью человек с насморком (нетрудная болезнь) не поедет, а грыжу притащат, будь покоен, дорогой коллега доктор».

Голос был неглуп, не правда ли? Я вздрогнул.

«Молчи, – сказал я голосу, – не обязательно грыжа. Что за неврастения? Взялся за гуж, не говори, что не дюж».

«Назвался груздем, полезай в кузов», – ехидно отозвался голос.

Так-с… со справочником я расставаться не буду… Если что выписать, можно, пока руки моешь, обдумать. Справочник будет раскрытым лежать прямо на книге для записей больных. Буду выписывать полезные, но нетрудные рецепты. Ну, например, natrii salicilici 0,5 по одному порошку три раза в день…

«Соду можно выписать!» – явно издеваясь, отозвался мой внутренний собеседник.

При чем тут сода? Я и ипекакуанку выпишу инфузум… на 180. Или на двести. Позвольте.

И тут же, хотя никто не требовал от меня в одиночестве у лампы ипекакуанки, я малодушно перелистал рецептурный справочник, проверил ипекакуанку, а попутно прочитал машинально и о том, что существует на свете какой-то «инсипин» он не кто иной, как «сульфат эфира хининдигликолевой кислоты»… Оказывается, вкуса хинина не имеет! Но зачем он? И как его выписать? Он что – порошок? Черт его возьми!

«Инсипин инсипином, а как же все-таки с грыжей будет?» – упорно приставал страх в вале голоса.

«В ванну посажу, – остервенело защищался я, – в ванну. И попробую вправить»

«Ущемленная, мой ангел! Какие тут, к черту, ванны! Ущемленная, – демонским голосом пел страх. – Резать надо»

Тут я сдался и чуть не заллакал. И моление тьме за окном послал: все, что угодно, только не ущемленную грыжу.

А усталость напевала:

«Ложись ты спать, злосчастный эскулап. Выспишься, а утром будет видно. Успокойся, юный неврастеник. Гляди – тьма за окнами покойна, спят стынущие поля, нет никакой грыжи. А утром будет видно. Освоишься… спи… Брось атлас… Все равно ни пса сейчас не разберешь. Грыжевое кольцо…»

Как он влетел, я даже не сообразил. Помнится, болт на двери загремел, Аксинья что-то пискнула. Да еще за окнами проскрипела телега.

Он без шапки, в расстегнутом полушубке, со свалявшейся бородкой, с безумными глазами.

Он перекрестился, и повалился на колени, и бухнул лбом в пол. Это мне.

«Я пропал», – тоскливо подумал я.

– Что вы, что вы, что вы! – забормотал я и потянул за серый рукав.

Лицо его перекосило, и он, захлебываясь, стал бормотать в ответ прыгающие слова: – Господин доктор… господин… единственная, единственн… единственная! – выкрикнул он вдруг по-юношески звонко, так что дрогнул ламповый абажур. – Ах ты, господи… Ах… – Он в тоске заломил руки и опять забухал лбом в половицы, как будто хотел разбить его. – За что? За что наказанье?.. Чем прогневали?

– Что? Что случилось?! – выкрикнул я, чувствуя, что у меня холодеет лицо.

Он вскочил на ноги, метнулся и прошептал так:

– Господин доктор… что хотите… денег дам… денег берите, какие хотите. Какие хотите. Продукты будем доставлять… только чтоб не померла. Только чтоб не померла. Калекой останется – пущай. Пущай – кричал он в потолок. Хватит прокормить, хватит.

3… Читать дальше

Комментарии. В. И. Лосев

МОРФИЙ

Впервые –
Медицинский работник. 1927. № 45–47. 9, 17 и 23 декабря. Датировано автором в
конце повести: «1927 г. Осень». Редакционное пояснение: «Михаил Булгаков
известен нашим читателям как автор рассказов участкового врача, печатавшихся в
„Медицинском работнике»».

Рукопись
повести пока не найдена.

Печатается
по тексту журнальной публикации.

В
дополнение к уже сказанному в предисловии к «Запискам юного врача» все же
кое-что необходимо добавить.

Рассказ-повесть
«Морфий», разумеется, теснейшим образом связан с «Записками юного врача» (прежде
всего с рассказом «Звездная сыпь»), и его можно рассматривать как продолжение
«Записок». Но он в то же время имеет свой особый стержень и свой нравственный
смысл.

Булгаков
одержал величайшую победу над коварнейшим и тягчайшим недугом и уже тем самым может
быть поставлен в ряд выдающихся личностей, способных преодолеть непреодолимое.
Он это понимал гораздо яснее, чем его ближайшие родственники, которые
стремились любыми способами скрыть то, что не нужно было скрывать. Публикуя
«Морфий», Булгаков проявил высочайшую сознательность, ибо с точки зрения
житейской, в худшем смысле этого слова, ему лучше было об этом молчать. Но
Булгаков в данном случае думал не о себе (он уже одержал славную победу), а о
тех несчастных, кому суждено будет вкусить яду и кому вряд ли удастся
преодолеть ужаснейший недуг. Он стремился предупредить тех, кто мог вступить на
этот гибельный путь. Рассказ «Морфий» своей пронзительной правдой, достигнутой
благодаря личному опыту, несет такой заряд назидательной силы, какой вряд ли до
этого встречался в художественной литературе.

Необходимо
также отметить, что повесть «Морфий», благодаря зигзагам и казусам современной
русской истории, стала самым актуальным сочинением Булгакова. Ибо воистину неисчислимы
полчища современных искателей неизведанного, таинственного и ранее запрещенного
плода со знаком «S»! Явление это, наряду с дополняющим его всеобъемлющим
пьянством и духовным растлением на фоне всевозрастающего невежества и сплошной
деградации населения, может стать уже в ближайшие годы гибельным для России. И
если существуют силы, способные предотвратить окончательный уход России в
небытие, то среди прочих мер нравственного воздействия нужно использовать и
художественный дар великого писателя, победившего искуснейшего и коварнейшего
соблазнителя.

* * *

Важно
отметить, что Булгаков стал морфинистом не по собственной прихоти или по «любознательности»,
а по стечению обстоятельств, причем обстоятельств трагических, когда молодой
врач спасал жизнь умирающему ребенку. Вот что об этом пишет Т

Н. Лаппа:
«Как-то, когда мы жили в Никольском, привезли мальчика, больного дифтеритом.
Михаил осмотрел его и решил отсосать пленки трубкой. Ему показалось, что при
этом кое-что попало и ему. Тогда он решил ввести себе противодифтеритную
сыворотку. Начался у него страшный зуд, который долго не прекращался, и Михаил
попросил ввести ему морфий. После принятия морфия ему стало легче, и он, боясь
повторения зуда, попросил повторить инъекцию. Так постепенно он стал привыкать
к морфию…» (Запись А. П. Кончаковского).

Булгаков
беспощаден в описании болезни. Но следует, конечно, иметь в виду, что свою повесть
он начинал в 1916 г., еще малоискушенным в литературе молодым человеком, а
сдавал ее в печать спустя одиннадцать лет, будучи уже зрелым мастером. Более
того, создание повести начиналось в одном государстве, а заканчивалось в
другом, в корне отличавшемся от первого. В связи с этим, разумеется, могли произойти
изменения как в структуре повествования, так и в самом его содержании. Заметно,
например, отсутствие (почти полное) в повествовании политических событий (они
только обозначаются), хотя в письмах своих Булгаков выражает весьма определенно
свое отношение к свершимся в России революциям (Февральской и Октябрьской) –
крайне негативное.

Рассказ-повесть
«Морфий» долгие годы не был известен читателю. Он не вошел в состав опубликованных
в 1963 г. «Записок юного врача», как, впрочем, и в 1966 г. О причинах этого
можно судить по дневниковой записи Е. С. Булгаковой от 26 мая 1967 г.: «Звонил
Шварц ан. Леон. – стесняясь сообщил, что „Морфий» не пойдет в журнале
„Наука и химия» (или вроде этого). Я сказала, что мне наплевать, я даже рада
этому – и это чистая правда, – они так обкорнали рассказ, что лучше пусть
не выходит. Я тогда сама сказала редакторам, что мне неинтересно в таком виде
выпускать рассказ».

И только
в 1978 г., опять-таки в урезанном виде, «Морфий» появился в «Литературной
России» (№ 19).

Заключение

В жизни каждого человека есть все: взлеты, падения, успехи и неудачи — без них невозможно представить свою жизнь. Начиная работу, я выдвинула гипотезу, что в рассказе М.Булгакова поставлен вопрос о смысле и целях человеческой жизни. Этот вопрос в большей или меньшей степени волнует каждого человека. Мы живём во время роста наркомании, токсикомании, алкоголизма и курения. В большинстве случаев жертвой этих социальных бед являются молодые люди. Психологические травмы, ущерб здоровью и даже смерть – вот последствия безответственного образа жизни.

Булгаков утверждает, что наркомания – прямая дорога к смерти.

Причина, по которой человек встает на этот путь саморазрушения, в нем самом. Никто его не заставляет, не принуждает. Герой рассказа «Морфий» быстро поддавался унынию, скуке. Поляков не старался каким-то образом разнообразить свою жизнь. Не боролся. Забыл, для чего он это место занимает. Потерял смысл жизни. Не подумал, что он нужен больным.
Нужны ли такие произведения о таких людях? Может не стоит рассказывать о таких мрачных страницах человеческого бытия?

В рассказе М.Булгаков пишет: «По-моему, нужны. Теперь, когда прошло десять лет,— жалость и страх, вызванные записями, ушли. Это естественно, но, перечитав эти записки теперь, когда тело Полякова давно истлело, а память о нем совершенно исчезла, я сохранил к ним интерес. Может быть, они нужны? Беру на себя смелость решить это утвердительно».

Выбирая свой жизненный путь, каждый должен помнить, что цели, которые он перед собой ставит, должны быть благородными. Человек сам решает, как прожить свою жизнь, что оставить после себя: дом, дерево, книгу, детей, добрую память или пустыню, неприязнь, зло. Ведь после смерти жизнь продолжается в его творениях, делах, поступках.

Наркомания – это страшная беда. Человек, употребляющий наркотики, словно «сам стреляет в себя». И пусть печальная история доктора Полякова послужит нам всем уроком, как и судьба самого Булгакова, который одержал величайшую победу над собой, над тяжелым недугом, и уже тем самым может быть поставлен в ряд выдающихся личностей, способных преодолеть непреодолимое. Публикуя «Морфий», писатель проявил высочайший гуманизм, так как с точки зрения житейской ему бы лучше смолчать. Но М.Булгаков думал не о себе, а о тех, кто мог вступить на гибельный путь нравственного вырождения. И голос Булгакова должен быть услышан нами, молодыми, за кем будущее России.